Будучи подростком, я, помню, с большим увлечением читал «Войну и мир». Очень мне нравилась эта книга (точнее уж – книги! Тома!), за исключением одного обстоятельства (и тут я, конечно, не был оригинален): очень уж вызывающей казалась мне толстовская точка зрения на «роль полководца в бою». Должен пояснить, что подростком я был весьма начитанным и увлекающимся, причем как раз всякими историями войн. И о Суворове много читал, и о Наполеоне, и о русско-турецких войнах, и схему битвы при Грюнвальде или там при Гавгамелах мог изобразить, разбуди меня хоть ночью (а вот сейчас ведь, увы, не смогу! Эх, молодость… Но это в сторону).
И вот у меня, такого книжного мальчика, взгляды Льва Николаевича вызывали примерно такую же реакцию, как, наверно, у трепетного балетомана воззрения того же графа на балет и вообще сценическое искусство. Я недоумевал, но прощал графу, как прощают легкое чудачество любимому родственнику, во всех остальных отношениях здравому и основательному.
Но в самом деле, как можно было всерьез читать о том, что Наполеон якобы ничем и не командовал, что войска сталкивались чуть ли не сами по себе, что приказы командиров с обеих сражающихся сторон были противоречивы, зачастую глупы и исполнялись крайне выборочно или не исполнялись вовсе? Это великий полководец в величайшей битве! И все якобы решало какое-то мистическое «чувствование» духа войск, которое будто бы было присуще Кутузову…
«Бред какой-то!» - думал я-подросток.
Но вот шли годы, прошло с тех пор уж лет двадцать, да и поболе… «Вот мне и стало за тридцать», - как недавно пел Юрий Лоза на своем пятидесятилетнем юбилее. И в последние годы стал я с удивлением сознавать, что воззрения Л.Н. Толстого в части понимания им полководческого искусства как-то незаметно становятся мне… ну, если не близкими, то по крайней мере все более понятными, во всяком случае, не бредовыми. Сразу, конечно, по аналогии приходит в голову аналогичная возрастная эволюция, которую будто бы должен проделать человек в своих воззрениях от либерала к консерватору, по словам сэра Уинстона Черчилля.
Понимание гр. Толстого нарастало во мне по мере накопления опыта собственной практической деятельности. Годы, проведенные вне стен школы и Университета, поневоле явили мне множество примеров общественных деяний, в которых мне так или иначе приходилось принимать участие. И я не мог не заметить, насколько ВСЕГДА отличается итог действий от первоначального замысла, какие поистине дикие случайности периодически вмешиваются в ход выполнения даже вполне на вид рутинных задач, как тщетны бывают попытки предусмотреть ВСЁ… да, в общем, обычный опыт практического человека, вынужденного жить в обществе и быть зависимым от него.
Вот и уважаемый мною Д.Галковский остроумно описывает, как он на протяжении 15, что ли, лет пытался издать книжку тиражом хотя бы 1000 экз. – и все что-то мешало, что-то обламывалось – а ведь, поди, книжку издать – не армию двинуть на верную смерть. Это все так понятно, так близко…
И – тоже занятно! – на протяжении многих лет своей практической деятельности ( в разных сферах; я бывал и журналистом, и консультантом, и вольным искателем приключений) мне порой доводилось отмечать, что иногда у меня что-то действительно получалось – и как раз тогда, когда я чувствовал, что я будто бы «попал в какую-то струю», что делаю и желаю нечто, что должно быть по каким-то неведомым мне причинам… ну, такое почти мистическое чувство, не знаю, как объяснить…
Толстого я уже давненько не открывал. Увлекаюсь новомодными книжками – вот, например, искренне рекомендую: есть такой писатель – Андрей Ильин. Про спецназ пишет. Очень интересно! Книжек 15 написал – все про спецназ. Сюжет примерно такой: есть один из нехороших олигархов (их в книжке еще много будет). Спецназ хочет его, понятное дело, убить. Для этого один из спецназа со всем своим снаряжением идет и ныряет на самое дно глубокого болотца, что в 3 километрах от резиденции олигарха. Ныряет – и сидит там, не выныривает 3 дня и 3 ночи. Дышит все это время по-своему, по-спецназовски. Но знает, что каждый день ровно в 14.49 (или в 17.37, точно не помню) олигарх подходит к окошку своей виллы и смотрит сквозь щелочку в шторах на пролетающих птичек.
И вот ровно через 3 дня спецназовец ровно в 14.47 выныривает из болотца и целится в щелочку между шторами из снайперской винтовки. Бац! – и попадает с 3 км, конечно, сразу. Олигарх – с копыт, а спецназовец снова ныряет в болотце и сидит там еще 3 дня и 3 ночи. А потом уходит по-пластунски. Куда? На базу, конечно.
Я это к тому, что описанное – это не единичная акция, а собственно СОДЕРЖАНИЕ всех 15 книг. Нырнул – вынырнул ровно в 14.49 – попал с 3 км – снова нырнул. Различаются детали. Чтение захватывает, почему – сам не пойму. Почитайте, может, вы поймете? Но что особенно интересно – ведь ВСЕГДА попадает! Да я уж молчу про «попадает» - всегда и выныривает вовремя! Нет чтобы, к примеру, хотя бы ногой за корягу зацепиться в момент всплытия… Нет, что вы! А почему?
А потому что спецназ ногой за корягу не цепляется! НЕ МОЖЕТ ЭТОГО БЫТЬ! Это ж спецназ!
Вот и весь сказ. Вы подумайте: 15 книг – и ни одного «зацепа»! Как же так? Нет, на слове не ловите: конечно, сто раз бывало, что и цеплялся… Но за какую корягу?! Да за такую, которую ЧУЖОЙ АНТИ-СПЕЦНАЗ раньше поставил, потому что весь план раньше разгадал! Такие цепляния – это часть сюжета, иначе о чем же еще Андрею Ильину писать? Но нет у него случайных коряг. Коряг просто. Самих по себе.
А знаете, почему? Я думаю, что нашел ответ. "Просто коряга" разрушает саму идею СПЕЦНАЗА. В мире А.Ильина случайностей нет, а есть только противоборствующие воли СПЕЦНАЗА и АНТИ-СПЕЦНАЗА.
Потому что Случайность – это не «случайность». Из анекдота: «На голову Штирлица упал кирпич. «Случайность!» - подумал Штирлиц. «Как бы не так!» - сказал с крыши Мюллер, бросая второй кирпич.
Настоящую Случайность нельзя впустить в мир борющихся спецназов на правах этакой приживалки, отведя ей каморку под лестницей и со строгим наказом – не беспокоить серьезных господ – лихих парней Ильина… или 200 полковников Английского Генерального Штаба – как у Д. Галковского в его концепции мировой и в особенности российской истории. «А что у вас в этом шкафчике? – А в этом шкафчике у нас атомная бомба. Она иногда взрывается, но вы не волнуйтесь – у нас все под контролем!»
Я читаю Д.Галковского с не меньшим увлечением, чем А.Ильина. Они – просто мои любимые писатели, причем Дмитрий Евгеньевич, пожалуй, даже более любимый. Вот он пишет, что 200 полковников Английского Генштаба спроворили ВОВ за несколько десятилетий упорной работы, причем именно они и сообразили В.И.Ленина в 1917 году в Россию отправить в «пломбированном вагоне».
Я не могу спорить с Дм. Галковским, как не могу спорить и с Ильиным. Все, о чем они пишут, в принципе ВОЗМОЖНО – в этом и есть главная прелесть. Я просто вспоминаю еще одно художественное произведение, которым имел счастье насладиться недавно (придирчивые читатели могут недовольно заметить, что по сравнению с первоначальным Л.Н. Толстым качество цитируемых мною источников неизменно снижается – ну что ж делать! Мне останется только смиренно посыпать голову пеплом – деградация-с!)
Так вот, недавно довелось мне наблюдать по настоянию домашних последний фильм Э.Рязанова «Старые клячи». Я не поклонник, мягко говоря, позднего Рязанова; мне кажется, что с годами (увы!) и с уходом его лучших сценаристов – Брагинского и Горина (трижды увы!) он впал в легкий маразм и фильмы его стали труднопереносимы для нормального читателя. Фильм же «Старые клячи» оправдал мои худшие опасения. Я с трудом выдержал его до конца, но сейчас хочу вспомнить – к месту! – один из наиболее бредовых эпизодов всей запутанной и абсурдной истории. Напомню, что суть фильма в том, что банда нищих старушенций пытается извести противного Нового Русского, который отнял у одной из них квартиру в Доме на Набережной.
По ходу идиотского сюжета старушкам для осуществления изощренного плана мести в какой-то момент требуется МНОГО денег. Престарелый Рязанов не придумал ничего лучшего, чем отправить всю шайку… в казино. Там их проблемы решаются с потрясающим изяществом. Явившись в казино с сотней рублей на четверых, бабушки последовательно ставят ВСЁ, что у них есть на номер 25 (вроде бы). И, естественно, 4 раза подряд выигрывают. Получив, таким образом 100х(36 в 4 степени) рублей, бабули обзаводятся капиталом, который, конечно же, пускают не на покупку пентхауса, а на всю ту же борьбу с проклятым капиталистом.
Что ж здесь невероятного? – спросите вы. Действительно, один и тот же номер выпадает подряд четыре раза редко, но БЫВАЕТ ЖЕ! А как бы тот же сюжет обработал Галковский? Наверно, он бы указал, что бабушкам взялся помогать тот же всесильный Английский Генштаб, и именно 200 Серьезных (словцо Галковского) английских генштабистов «отнаблюдали» (мое словцо) данное казино при помощи новейших технических средств и УКАЗАЛИ бабулям, что именно на данной рулетке с такого-то числа 18.30 до 18.35 4 раза подряд выпадет номер 25.
Никакой случайности, господа! У нас все под контролем, глупые русские дурачки! Просто вы не знаете математику…
Да знаем, в том-то и дело, дорогой Дмитрий Евгеньевич. Даже зная о данном казино ВСЁ (хотя ВСЁ, как мы помним, знать нельзя), зная крупье, столик, материал шарика, вес, рост, историю всех выпадений шарика за последние 85 лет – тем не менее НЕЛЬЗЯ предсказать заранее, какое число (и уж тем более – какие числа!) выпадут на рулетке в ближайшие розыгрыши!
И математические модели бессильны. Ибо чем сложнее модель, тем чувствительнее она к малейшей ошибке, тем подверженнее... случайностям.
Но если невозможно – сов сем современным аппаратом! – предсказать дурацкое падение шарика в одном отдельно взятом казино – как же можно предсказать революцию в огромном государстве, и, более того, направить ее в нужное русло?!
Нет, я понимаю – задним числом можно объяснить все. Я понимаю также и психологический смысл всех конспирологических концепций истории: хочется верить в разумность происходящего, пусть даже это и чуждая разумность. Я сам был подростком – и я помню себя.
Но впустите в свой мирок случайность… что от него останется? (2004)
Мое, как ни странно, самое продуманное возражение против любой конспирологии (написано на заре ЖЖ, 17 лет назад).
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →