Размышления вольного социолога

Продолжаю баловаться с новым форматом в Яндекс.Дзене (наиболее подходящим для просмотра через телефон). В этот раз решил похулиганить со списком уже выдвинувшихся и утвержденных кандидатов в президенты Украины - и вот что в итоге получилось: https://zen.yandex.ru/media/sapojnik/5-samyh-prikolnyh-kandidatov-v-prezidenty-ukrainy-5c609c49e5f8e300b15fd4e4

Отвал башки!

ЛИНИЯ ЗАЩИТЫ

С любопыством слежу за очередным «процессом века» - судом над Серебренниковым и его товарищами по «Седьмой студии». Да, собственно, не следить у меня бы и не вышло, так как процесс постоянно и настойчиво освещают те немногие СМИ, которые еще остались, вроде радио БизнесФМ и «Новой газеты».

Напомню канву для тех, кто не в курсе. Режиссер Кирилл Серебренников в разгар путинского застоя, то есть в середине «нулевых», угадал поставить на Малой сцене МХАТа спектакль по книге «Околоноля» - и тем самым заслужил расположение всемогущего на тот момент путинского визиря Суркова, который и был автором книжки. Сурков оценил, что стараниями режиссера из славного города Ростов-на-Дону он, безвестный чеченский мальчик, как бы стал в один ряд с величайшими классиками не просто русского народа, но и всего, бери выше, человечества – ведь Чехов и Горький тоже были авторами произведений, которые шли на сцене МХТ!

Благодарность визиря была почти царской: он похлопотал, и Серебренникову на его поспешно созданное «творческое театральное объединение» выделили из безразмерного (на тот момент) госбюджета двести с лишним миллионов рублей – более 7 миллионов долларов по тогдашнему курсу. Возможно, в честь указанной суммы объединение было названо «Седьмая студия».

РЕМАРКА: конечно, на самом деле 7 лимонов «зелени» - сумма невеликая, и если бы Сурков давал ее режиссеру не на театр, а на кино, было бы и вовсе не о чем говорить: 7 «лимонов» - это даже не блокбастер, а так, скромный бюджет простенького фильма. Однако финансирование пришло под «театральный авангард» - то есть экспериментальные спектакли на малых сценах для «настоящих ценителей», с минимумом декораций и для молодых (читай – дешевых) актеров. При таких условиях 220 миллионов воспринимаются уже иначе; со стороны это действительно можно было принять за «распилочно-отмывочный» проект.

Сереберенников и «Седьмая студия» с энтузиазмом принялись за творческие свершения и освоение средств, провели, в самом деле, за несколько лет несколько театральных фестивалей и поставили некоторое количество «прорывных спектаклей», все при полном восторге московской критики и избранной публики. Однако внезапно над проектом сгустились тучи, Серебренникова, в частности, обвинили в том, что за время проекта, финансируемого государством, у него «непонятно откуда» взялась своя квартира в городе почему-то Берлине за 300 тысяч евро – и, в общем, пришли следователи и возбудили дело о «расхищении госсредств». В итоге насчитали, что Серебренников и его теперь уже подельники «расхитили» порядка 100 миллионов рублей, то есть около половины из выделенного «на спектакли».
Всё разбирательство окрестили «театральным делом», а злые языки связали преследование перспективного режиссера… опять же с Сурковым, дескать, враги таким образом, аж через театр, пытаются добраться до поэтичного и плодовитого экс-Куратора Внутренней Политики, впавшего в опалу.

Такова преамбула.

Следствие по делу, надо сказать, не особо утруждало себя креативными ходами. Для начала церберы режима попросту схватили наиболее близкого к денежным потокам представителя «Седьмой студии», главного бухгалтера Нину Масляеву: ее кинули в кутузку и окунули во все мерзости и лишения российских мест заключения, предложив «колоться», а то хуже будет.

Я помню самые первые, еще растерянные публикации в свободной прессе о начале процесса. Никто вообще не ожидал, что под удар попадет любимчик «серого кардинала» Кремля Суркова, все считали происходящее недоразумением, а к Масляевой в редакциях типа «Эха Москвы» и «Новой газеты» отнеслись поначалу очень сочувственно: в первых статьях мелькали выражения «издеваются над больной женщиной», «пала жертвой репрессивного режима» и т.п.; очевидно, ожидалось, что героическая Масляева будет обо всем молчать и всеми силами прикрывать своего работодателя, а уж пресса взамен создаст ей ореол мученицы и с почетом проводит на зону.

Ожидания, однако, не сбылись почти сразу: посидев немного в холодной камере и поняв, что за героизм ей ничего, кроме моральной поддержки и увеличенного срока не дождаться, больная диабетом Масляева пошла на «сотрудничество со следствием» - то есть согласилась дать показания и о «черном нале», и о методах обналичивания – в обмен на рассмотрение ее дела в «особом порядке».

После этого, понятно, положение Серебренникова и его друзей сразу стало безнадежным – главбух, на которую были завязаны все первичные транзакции с казенными деньгами, раскрыла всю кухню, и процесс на глазах стал превращаться в показательный на тему «как не надо воровать казенные деньги на проектах господдержки искусства».

Что сделала защита (а вслед за ними и прогрессивные СМИ, всецело поддерживающие во всем линию защиты)? Они мигом развернулись на 180 градусов в отношении Масляевой: отныне и по сей день решено представлять Масляеву как главную и единственную расхитительницу, зловещего «организатора хищений», которая, собственно, и придумывала все коварные схемы под носом у ничего не подозревавших «творческих людей» - Итина, Малобродского и самого Серебренникова. Кирилл, который уже давал показания суду (он сейчас под домашним арестом), прямо так и заявил: я, мол, ничего не знаю про деньги, я человек творческий, откуда они приходили, куда уходили – понятия не имею, я только ставил спектакли, финансы для меня – темный лес, отстаньте, отвечать могу только о магии театра.
В общем, странная позиция для руководителя проекта и начальника «Седьмой студии» - но, видимо, единственно возможная с точки зрения защиты.

Масляева призналась в главном – в обналичке; она сдала своего «партнера» по обналу, его тоже привели в суд, и они оба подробно рассказывали, как шла обналичка выделяемых на «проект» средств, показывали образцы договоров на «обнал». Походу получается, что через обнальные конторы «прогоняли» большую часть финансирования, то есть почти вся деятельность «Седьмой студии» обеспечивалась черным налом: с него платили зарплату, гонорары актерам и рабочим сцены, на него закупали реквизит и декорации.

Собственно – а как иначе? Все знают, что при нынешней системе госзакупок осуществлять творческие проекты по «правилам» практически невозможно – любой замысел утонет в бесконечных бумагах и волоките. Черный нал – в разы удобнее, быстрее и эффективнее. И чего было стесняться Серебренникову, если он знал, что у него за спиной – сам Сурков??

Линия защиты на сегодня такова: адвокаты убеждают суд, что – да, значительная часть средств от МинКульта стараниями злой ведьмы Масляевой прогонялась через обнал с соответствующими потерями; но!! Далее – уверяет защита – все обналиченные деньги тратились СТРОГО только на спектакли! До последней копеечки! ТОЛЬКО на то, что было в соответствии с ЦЕЛЬЮ финансирования! На гонорары, на костюмы, на инструменты! Черный нал – но только на белые цели!

Все это уже какой-то сюр. Даже непонятно, что, собственно, таким образом хочет доказать защита для своих подопечных. Признать факт обналичивания – факт того, что обнал происходил с ведома и по разрешению фигурантов дела – одно это «топит» всех с гарантией, так как является грубейшим нарушением. Уже те 10-15%, которые ушли на «комиссию» при обнале (пара десятков миллионов рублей) – можно смело признать «нецелевым расходованием», а то и просто «хищением в пользу третьих лиц», и всё, тюрьма.

Но защита стоит на этой своей безнадежной «линии». А что делать, если обнал не оспорить? Вероятно, там понимают, что может быть и еще куда хуже.

СЕАНС МАГИИ С РАЗОБЛАЧЕНИЕМ

В ранней юности, помнится, я сильно переживал за старосту своего первого курса по фамилии Заремба. Он «по должности» в те еще баснословные времена отвечал за ежемесячную раздачу всему нашему курсу – сотне человек – стипендии, и мне его работа казалось какой-то бесконечно грустной. Как же так? – думал я, наивный студент-первокурсник. – Вот идет бедный Заремба, получает такую КУЧУ ДЕНЬЖИЩ – и потом всю ее раздает? Без остатка? Всяким охламонам вроде меня? Как же это должно быть безнадежно и грустно – делать такое каждый месяц!»
Да, вот такой я был стяжатель по молодости. Но вернемся к нашему режиссеру.

Вообще картина, рисуемая защитой и преданными Сереберенникову СМИ, поражает своим каким-то, я бы сказал, коммунарским духом. Только представить: вот некая «специальная комната» (Масляева), в которой хранятся добытые обнальным путем наличные. МНОГО наличных. Миллионы. Не столько, конечно, сколько лежало в квартире у нашего современника полковника Захарченко, не миллиарды, но всё же.

Допустим, ты, читатель – театральный деятель. Как бы ты повел себя в такой ситуации? Сумел бы устоять перед соблазном?

Ведь вот же они, немеряные тыщи. С точки зрения государства (как ты думаешь) – их уже нет. Они потрачены (договоры на обналичивание прилагаются).

Но при этом они все здесь! (за вычетом жалких 15%). Тут! Их можно пощупать, можно потрогать… А можно и унести.

Нет-нет, конечно – уносить нельзя. Что вы! Ведь это же – деньги на спектакли. На творчество! С них ведь надо заплатить гонорары артистам и зарплаты рабочим сцены!

Правда, есть загвоздка: платить рабочим, артистам и за костюмы тоже придется вчерную, в конвертах. Ведь, что называется, «провести» оплату именно из ЭТИХ, лежащих перед тобой пачек аппетитных наличных не получится – невозможно официально платить из несуществующих у тебя денег. Гммм… То есть, строго говоря, ЛЮБАЯ выплата из этих обналиченных средств будет незаконной – даже если плата пойдет на законные цели… И – вот незадача! – заплатить положенные налоги с оплаты в «черном нале» тоже не получится, как ни старайся. Ни соцналог, ни НДФЛ, ни НДС…

Будешь делать богоугодное дело – платить актерам! – и все равно при этом нарушать закон. Блин! Так, может, просто забрать себе часть… и вот эту часть… и вот эту… все равно ведь мы, считай, преступники??

Уверен, что вы, читатель, удержались бы от соблазна. Как, несомненно, удержался и Серебренников с товарищами. Если кто и воровал эти наличные, то только Масляева, это же очевидно! Или нет…

Но ситуация, согласитесь, была щекотливая, и весьма. Серый кардинал Кремля, что твой дьявол, возвел перед театральным художником воистину дьявольский соблазн. Сотни миллионов, и уже обналиченные, уже отмытые, уже ничьи! Делай с ними, что хочешь.

Тут, правда, всплывает вопрос о пресловутой квартире в Берлине. Всплыл он, естественно, и на суде. Так бы его, конечно, никто б поднимать не стал, но проклятая Масляева…

Меня лично потрясло изящество, с каким об этом крайне щекотливом вопросе упомянула «Новая газета». Вроде ведь и совсем не упомянуть было бы нельзя, но – как сказать… Как сказать, чтобы никто не понял? А вот как:

(речь о судье) «….когда наступил ее черед спрашивать, она тут же задала вопрос в форме подсказки: «Известно ли вам о просьбах Серебренникова Вороновой, о личных просьбах на выдачу наличных средств на приобретение недвижимости?» Масляева смогла вспомнить один случай: Серебренников позвонил Вороновой, сказал, что ему нужно 300 тысяч. Воронова открыла сейф, положила их в конверт и ушла».
https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/01/29/79360-teatr-odnogo-svidetelya

Я это прочитал «в бумаге». Сейчас вот залез в интернет, нашел ту же статью в электронном виде – нет, всё идентично. ТАК И НАПИСАНО!

Высший класс, чистая работа! Еще раз: «Серебренников позвонил Вороновой, сказал, что ему нужно 300 тысяч. Воронова открыла сейф, положила их в конверт и ушла»

Не ищите – указаний, в какой валюте 300 тысяч, в тексте репортажа «Новой» НЕТ. Автор предлагает читателю унестись на волнах собственной фантазии.

Хотя выбор невелик. 300 тысяч РУБЛЕЙ?? Но тогда – при чем тут «недвижимость»? Серебренников попросил для себя лично средства на покупку недвижимости, и ему выдали 300 тысяч рублей? Но на эти деньги, извините, и хорошую собачью конуру не купишь!

Или речь все ж шла про 300 тысяч НЕрублей? Да ну что вы! В «Новой» об этом нет… А на нет и суда нет.

Сдать кардинала

Впрочем, это все, конечно, лирика. Сумма «хищений», даже если это были не 100, а все 200 миллионов – по российским меркам ничтожны, сфера, в которой они были «уведены» - тоже не отнюдь нефтянка и не черная металлургия; бог знает что, театр какой-то, клоуны и полуголые актрисульки!

Говорили, что будто бы этим «делом» наши доблестные «органы» захотели припугнуть отечественных «деятелей искусства» - чтобы, дескать, аккуратнее тратили выделяемые им средства господдержки на свои прожекты, чтоб имели острастку! Но и это звучит неубедительно, ибо понятно, что государство давно уже сворачивается и уходит почти из всех «гуманитарных» сфер, всячески урезая свои «социальные траты»; поэтому – кого пугать, если денег скоро и так давать никому не будут?

Причина у преследований «Седьмой студии» может быть одна – кто-то действительно понадеялся таким образом добраться до Суркова.

Идея-то прозрачна: слишком проект похож на «распилочный». А раз так – помыслил неведомый нам враг Суркова – неужели Владислав свет Юрьевич просто вот так вот взял и отдал 7 миллионов долларов полностью на откуп какому-то режиссеришке из провинции, без роду без племени?! Да это ж как-то даже не по-пацански, не по понятиям. Баловство какое-то!

Все-таки – 7 миллионов, не копеек. Условия сказочные: «Седьмая студия» сама себе ТЗ и писала – сколько ей надо дать денег и на что она будет их тратить. Министр культуры со своими замами и пикнуть не смел – знай выделял столько, сколько запросили. И что ж – все это безвестный наглец Серебренников на себя тратил?? И даже никому «долю малую» не засылал? И с Куратором своим не делился?!

Очевидно, весь «процесс» затеян с одной целью – надавить на режиссера и заставить его «покаяться», то есть – рассказать, как, когда и в каком размере он «делился» со своим высоким покровителем.

Возможно, уличить Визиря в том, что он брал с деньги «с клоунов» - это даже не компромат, это такое изысканное унижение в глазах Кого-То, например, первого лица. Возможно, среди «кремлевских» это считается «западло»; с нефтяников – можно, с торговцев кокаином – дело доблести и геройства, а вот с «засраков» (заслуженных работников культуры) – ну, не по-пацански…

Однако и Серебренников не прост, шефа не сдает. Хотя ему и реальный срок корячится вовсю. Но он понимает – расскажи что-нибудь, и больше уже никто и ни на что тебе денег больше не даст. А куда в современном искусстве без спонсоров, когда никаких спонсоров, кроме госчиновников, и не осталось?

И я даже не исключаю и такой – безусловно, фантастической – возможности, что Сурков и в самом деле не брал с этого смешного проекта денег. Возможно, это в самом деле считается у настоящих чеченских юношей «западло».

Тогда ситуация для Серебренникова совсем печальная: следователи по требованию заказчика требуют от него «расколоться» - а колоться-то ему не в чем. Квартиру купил, но денег Суркову, увы, не откатывал. Признаваться не в чем, кроме квартиры. Вот за нее тогда и посадят.

Но, может, и нет. Если Сурков вернет хотя бы часть былой силы и своего подопечного вытянет.

Ведь это из-за него Серебренников попал в непонятки.